«Мне в жизни не везло с самого момента моего зачатия…» — так начал эту историю пожилой профессор, когда вконец уже устал от наших постоянных причитаний.

А «причитали» мы, группа бизнесменов, предпринимателей, управленцев, приехавших в конце 90-х в калифорнийский университет за новыми технологиями в маркетинге и PR, исключительно на тему: «конечно, вам-то хорошо тут говорить… если б у нас такие налоги/законы/учителя/родители/деньги/возможности… и т.п. были, — мы бы….».

И дальше следовала красивая история о том, что «мы бы»…

Он вышел из-за кафедры, присел как-то бочком на первую парту и произнес эту самую фразу: «Мне в жизни не везло с самого момента моего зачатия…»
— Хотите расскажу свою печальную историю?
— Конечно же, да! – закивали мы. И приготовились его жалеть.

Я тут привожу его рассказ в своем изложении — как услышала, как запомнила.

Не просто запомнила, а усвоила.

На всю жизнь:

— Мне в жизни не везло с самого момента моего зачатия…
Мой отец, перебивающийся случайными деньгами от погрузок-разгрузок, исчез из моей жизни, как только узнал, что его несовершеннолетняя подружка — девушка-мулатка, предпочитающая ночной образ жизни, — «залетела».

Его как ветром сдуло! Поэтому я — безотцовщина.

Мое невезение только начиналось…

Юная мулатка, хоть и выносила меня почти до срока, но только заслышав мой первый крик, тут же, на родильном столе, отказалась от меня.

Так я, слабая беззащитная кроха, только что пришедшая в этот чужой, незнакомый мир, остался совсем один…

Кричащий от безысходности во всю эту Вселенную на руках у акушерки.

Дальше — больше… Мне фатально не везло…

Меня не усыновили в младенчестве — я был очень слабым, болезненным ребенком.

К тому же в те годы, рожденный от мулатки, я вообще имел мало шансов быть усыновленным.

Поэтому из Дома малютки, я прямиком попал в детский дом.

Ну, тут уж… не везет — так не везет!

Это был детский дом для «цветных» детей, каких нас там только не было…

Я испытал сполна на себе все: и как дерутся китайцы, и как плюются мексиканцы, и как больно щиплются черные…

Не везло мне и с учебой…

Учителя долго не задерживались и все время менялись.

Да, честно говоря, и не по всем предметам они у нас в детском доме вообще были.

Поэтому со школой у меня тоже, как вы понимаете, не задалось.

Ну, просто — тотальное невезение!…

…Он помолчал.

Посидел в тишине, глядя куда-то в пол…

Потом поднял глаза на нас.

Мы, конечно сочувственно ждали продолжения этой истории, не понимая — к чему он вообще все это начал, — ведь так славно спорили по маркетинговым задачкам всего полчаса назад.

— Я устал рассказывать вам это, — неожиданно сказал он, — Это не моя история… Хотите, я расскажу вам СВОЮ?

Немая пауза…

Нам оставалось только покивать головами, потому что мы вообще уже окончательно потерялись: где тут чья история, для чего он вообще все это нам рассказывает, да еще и язык английский для многих не просто в своих тонкостях давался.
— А моя история — вот… — продолжил он.
— Я по жизни вообще — очень везучий человек!

Мне повезло прямо с самого момента моего зачатия, когда мой непутевый папаша исчез из жизни моей, не менее непутевой, мамаши, а заодно и из моей жизни — раз и навсегда!

Возможно он почувствовал, что не сможет дать мне всего того, что поможет мне выжить.

Я благодарен ему за то его решение…

Кто знает, каким бы я вырос и что бы вообще со мной стало, если бы мое младенчество и детство прошло рядом с ним.

Возможно он интуитивно понял, что этот слабый малыш никогда не сможет стать сильным рядом с ним и поэтому тихо ретировался.

И я благодарен ему за это.

А мне, между тем, продолжало везти.

Юная мулатка отказалась от меня прямо на родильном столе.

И это уже была удача!

Потому что, если бы она забрала меня из роддома, я вообще не уверен, что остался бы в живых…

А так у меня, хоть и слабого, недоношенного, появился шанс!

Шанс на жизнь!

И дала мне его она…

Моя непутевая семнадцатилетняя мать.

Я благодарен ей за этот ее отказ.

И даже в мыслях не хочу представлять, как и где бы я жил, как и где прошло бы мое детство, если бы она тогда не отказалась от меня.

Этот ее отказ тоже придал мне силы.

Ведь оглашая Вселенную своим первым криком, я уже понимал, что надеяться мне в этой жизни не на кого, я один…

А это, наверное, все же какую-то концентрацию внутренней энергии вызывает, согласитесь… — улыбнулся он.

Дальше — больше!

Мне повезло, что меня не усыновили в младенчестве.

Иначе я, болезненный, ослабленный малыш, получил бы, возможно, очень комфортные тепличные условия и заботу усыновивших меня людей, но помогло ли бы мне это стать сильнее и увереннее в себе?

Почему-то я думаю, что нет.

Именно жизнь в детском доме научила меня стойкости: я научился у китайцев драться, я перенял у черных их «щипки», да и плеваться я могу ого-го как!

Это ли не везение!

Ну, а со школой — это вообще — отдельная песня!

Учителей не хватало и несколько предметов, бывало, вел один человек.

В старших классах мы как-то сдружились с учителем биологии, который был для нас «ходячей энциклопедией», — так восторженно он был увлечен своим предметом.

И (вот везение!) он же преподавал у нас еще и математику, что позволяло нам встречаться на уроках каждый день!

Мы много общались.

Конечно у меня были только отличные оценки по его предметам.

И когда встал вопрос выбора колледжа — я не раздумывая, пошел туда, где нужна была математика и биология.

Потом был университет.

Потом — научная работа.

Семья. Дети. Внуки. Правнуки…

Я рад тому, что родился под счастливой звездой!

И благодарен Судьбе за везение.

Он продолжал с улыбкой сидеть на краешке парты.

А мы «переваривали» все только что услышанное…

— Вот вам две истории, два взгляда, на одну и ту же жизнь, — сказал он, вставая с парты и поднимая перед собой две открытые ладони, как чаши весов, — Вам какая больше по душе?